Пенианен Эйла - Последний Ребенок Мужского Пола

---

Мир облетела ошеломляющая весть: в самом сердце
тропических лесов Заира обнаружен мальчик - возраст двенадцать
лет, никаких физических изъянов, психика нормальная. Для
изучения последнего молодого представителя мужской половины
человечества созывается Совет Стариц планеты.
Всемирное агентство новостей послало на слушания своего
секретаря, миссис Полли. Ее машина села прямо перед Дворцом
Всемирного Совета на одной из лондонских улиц одновременно с
другой машиной, гораздо больших размеров. Секретарь агентства
новостей тут же сообщила в микрофон своего портативного
радиопередатчика, что прибыла председательница Всемирного
Совета Стариц, представительница Северной Америки миссис Хип.
А старица, уже направляясь к лифту, не только помахала
миссис Полли рукой, но и спросила ее громким и каким-то
неестественным голосом:
- Что нового?
- Здравствуйте, старица,- почтительно приветствовала ее
секретарь агентства новостей.
- Пойдемте со мной, барышня. Никто, как вы, не сумеет
рассказать всю правду об этом событии,- и, ухватив секретаря за
рукав, миссис Хип потянула ее за собой.
Секретарь, услышав "барышня", прикусила губу:
председательница Всемирного Совета явно решила напомнить,
что ей, миссис Полли, чтобы получить почетное звание "старицы",
надо прожить еще шестьдесят лет. Самой же миссис Хип уже почти
сто восемьдесят, и она почетный член Всемирного Союза Столетних
и председательница Контрольной комиссии при Институте
Долголетия, то есть одна из самых знаменитых женщин мира. Одна
из первых, кто уже давным-давно добровольно предложили
испытывать на них таинственный луч долголетия.
- Даже поверить трудно,- заговорила в лифте секретарь
агентства новостей.
Старица загадочно улыбнулась. Только когда они вышли из
лифта на третьем этаже и стали на движущуюся дорожку, она
ответила:
- Да, нам придется подумать, как поступить с этим
созданием.
- Как поступить? Что вы. имеете в виду? Секретарь
агентства новостей уже размышляла, в какой части мира будет
расти и воспитываться мальчик и кто будет ответствен за его
здоровье и развитие. То, что миссис Полли о чем-то задумалась,
не ускользнуло от внимания старицы. Секретарь уже открыла рот,
чтобы сказать что-то в микрофон, но не успела: старица,
протянув мертвенно-бледную руку, его выключила.
- Потом, барышня. Я обязательно дам вам интервью, но когда
уже будет принят,о решение. Хочу только напомнить вам, что
представлял собой мир до того, как изобрели "луч долголетия":
бесконечные войны, разграбление природных ресурсов,
преследование расовых меньшинств... Поведение, типичное для
мужского пола и для молодежи вообще! Теперь все иначе. Давайте
поэтому будем осторожны.
- Вы абсолютно правы,-^поспешила согласиться миссис
Полли.- Вы ведь имеете в виду то событие, явившееся результатом
ошибки?..
- Все случилось по воле провидения, барышня, исключительно
по воле провидения.
- Да, то обстоятельство, что... хотя на женщин "луч
долголетия" подействовал как предвидели, на мужчин он повлиял
совершенно неожиданным образом: они утратили способность
продолжать ,род. Такая была странная биологическая реакция...
Из-за этого все стало по-другому... гораздо лучше. Возрастной
состав человечества резко изменился, а когда власть перешла в
руки женщин... э-э... на планете наступил мир.
- Конечно. Все изменилось к лучшему, даже сравнить
невозможно. Что численность человечества уменьшилась в десять
раз, явление временное.

Перуц Лео - Мастер Страшного Суда

---

«Мастер Страшного суда» — самый известный роман знаменитого австрийского писателяэкспрессиониста Лео Перуца. В центре действия романа — череда загадочных смертей нескольких человек, принадлежащих миру искусства.

Каждый из них совершил самоубийство, повинуясь чьемуто внушению. Мистический колорит этой прозы (вызывающей в памяти атмосферу книг Гофмана и Майринка) сочетается с увлекательной интригой, что побудило Х. Л. Борхеса включить «Мастера Страшного суда» в серию «Классики детективного жанра».
Глава I
(Предисловие вместо послесловия)
Моя работа закончена. Я письменно изложил события осени 1909 года, тот ряд трагических обстоятельств, с которым я оказался связан столь странным образом. Все, что я написал, — правда от первого до последнего слова.

Ни о чем я не промолчал, ничего не приукрасил — да и к чему? У меня нет повода чтолибо скрывать.
Записывая эти происшествия, я обнаружил, что в памяти моей живо и ясно сохранилось бесконечное число подробностей, отчасти довольно незначительных: беседы, мысли, мелкие инциденты, но что при этом у меня составилось совершенно неправильное представление о времени, в течение которого все это разыгралось. Ещё и теперь у меня такое впечатление, будто это длилось несколько недель.

Но это ошибка. Я знаю точно, в какой день доктор Горский повёз меня играть квартет на виллу «Бишоф». Это было в воскресенье 26 сентября 1909 года; вся панорама этого дня ещё и теперь стоит у меня перед глазами: с утренней почтой я получил письмо из Норвегии, постарался разобрать почтовый штемпель и подумал при этом о студентке, которая была моей соседкой за столом при плавании по Ставангерскому фиорду.

Она ведь обещала мне написать. Я распечатал письмо, но в нем оказался проспект одного отеля у Гардангского глётчера. Разочарование.

Позже я отправился в фехтовальный клуб, но тут, на улице Флориани, меня застиг ливень, я вошёл в ворота какогото дома и увидел старый, запущённый сад с каменным фонтаном барокко; старая дама заговорила со мною и спросила, не живёт ли в этом доме модистка по фамилии Крейцер. Помню все, словно это было вчера. Потом распогодилось, 26 сентября 1909 года осталось у меня в памяти как тёплый день с безоблачным небом.
Днём я обедал с двумя товарищами по полку в садовом ресторане. Утренние газеты просмотрел только после обеда. В них были статьи о Балканском вопросе и о политике младотурок — поразительно, как это все запомнилось мне.

Передовая статья обсуждала путешествие английского короля, а другая посвящена была планам турецкого султана. «Выжидательная политика АбдулГамида» — было напечатано жирным шрифтом в заголовке. В хронике сообщались биографические сведения о Шефкетпаше и Ниазибее — кто ныне помнит ещё эти имена?

На СевероЗападном вокзале ночью был пожар — уничтожены огнём огромные лесные склады; сообщалось о готовящейся постановке «Дантона» Бюхнера; в опере шла «Гибель богов» с гастролёром из Бреславля в роли Гагена; гдето, кажется в Петербурге, происходили забастовки и рабочие беспорядки; в Зальцбурге случилась в церкви кража со взломом, а телеграммы из Рима говорили о шумных сценах в парламенте. Затем я набрёл на петитом набранную заметку о крахе банкирского дома Бергштейна. Она меня нисколько не поразила, я предвидел этот крах и своевременно взял оттуда свои капиталы. Но невольно вспомнил об одном знакомом, об актёре Ойгене Бишофе, который тоже доверил этому банку своё состояние. «Мне следовало его предупредить, — мелькнуло у меня в голове